Кровь, пот и станок: один день из жизни балерины Большого театра. Педагог Дианы Вишневой Людмила Ковалева: «В балет берут тех, кто не толстеет Вы танцевали Машу – ведущую роль – в «Щелкунчике»
Лицом к лицу
13 июля балерине ДИАНЕ ВИШНЕВОЙ исполнилось тридцать лет. Сегодня Вишнева не просто международная звезда, но (по моему убеждению) ей нет равных в мировом балете, во всяком случае - среди танцовщиц ее поколения. Сейчас она достигла того возраста, когда начинается подлинный расцвет творческой личности на сцене.
Диана родилась в семье, принадлежавшей к научной интеллигенции: ее родители, Гузаль и Виктор Вишневы, - химики. Старшая сестра Оксана - переводчик, живет и работает с мужем в Австралии.
Мама хотела, чтобы ее дочь танцевала. Она привела Диану в ленинградское Хореографическое училище (теперь - Академия русского балета им.А.Я.Вагановой). Девочку в школу не взяли... Но судьба Вишневой была предопределена свыше. На ее пути постоянно встречались люди, наделенные особым взглядом на искусство. Прежде всего - это Людмила Ковалева, педагог школы (в прошлом -танцовщица Кировского балета) , которая не согласилась с решением приемной комиссии, начала заниматься с девочкой частным образом, подготовила ее к новому поступлению в школу, где Диана продолжала учиться в классе Ковалевой. Ковалева стала как бы ее «крестной мамой» в балете, репетируя с ней роли и тогда, когда Вишнева стала балериной. Затем на ученицу обратили внимание три человека, занимающих особое место в русском балетном искусстве: уникальный русский танцовщик, хореограф, Никита Долгушин поставил ученице пятого класса Вишневой и ученику из Канады дуэт из «Ромео и Джульетты»; художественный руководитель Академии, покойный Игорь Бельский (в прошлом - выдающийся характерный танцовщик Кировского театра и хореограф-новатор) не только сочинил для Дианы сольный номер, но и поддерживал маленькую ученицу и ее педагога во всех их творческих начинаниях. И, наконец, Олег Виноградов - художественный руководитель балетной труппы Мариинского театра. Виноградов, как и Бельский, обладал безошибочным чутьем: умением угадать талант в начинающих артистах. Он дал Диане танцевать ведущие роли в репертуаре театра еще до того, как девочка закончила школу. Приехав в Канаду на фестиваль семнадцатилетней начинающей танцовщицей, Диана (волей той же судьбы) заменила заболевшую балерину в дуэте с Владимиром Малаховым, уже тогда международной звездой балета. Это была встреча «двух половинок», двух артистов, предназначенных друг для друга на балетной сцене.
И, конечно, ее всегда поддерживали родители.
Первое международное признание пришло к Вишневой в 1994 году, когда ей присудили «Гран при» на престижном конкурсе для учеников балетных школ в Лозанне. Затем ее приняли стажеркой в балет Мариинского театра.
В 1996 году ей присуждена международная премия - «Божественная» - как лучшей танцовщице России. Премия была учреждена русско-американским театральным агентством «Ардани Артист». С тех пор председатель агентства Сергей Данилян работает с Вишневой над различными театральными проектами и является ее американским импресарио.
Международные премии (например, приз «Лучшая балерина года» европейского журнала «Данс Мэгазин», «Гран при» на конкурсе «Бенуа де ла Данс»), как и русские («Золотой софит», «Золотая маска»), следовали одна за другой. Но это не означает, что жизнь балерины легка. Для этого Вишнева слишком яркая, слишком творчески самостоятельная, слишком красивая... В ней все с избытком. Она все время ищет свой путь, а он для таких «беззаконных комет» в сложном театральном мире не может быть легким... Препятствий на ее пути хватает. Судьба помогла Вишневой на этот путь встать, но идти ей приходится самостоятельно... Но сегодня - день ее рождения, будем говорить только о счастливых событиях в ее жизни.
Балерина танцует во многих театрах мира. Уже второй год она выступает в Нью-Йорке как приглашенный гость с лучшей американской труппой - Американским балетным театром, завоевывая все больше признание и любовь не только зрителей, но и критиков самых разных убеждений.
Вишнева - настоящая балерина ХХI века, в ее стиле исполнения нашли гармоничное сочетание “век нынешний и век минувший”. Вишнева не только блестящая танцовщица, но и обладает редким актерским талантом, глубоким и многоплановым, ярким сценическим темпераментом, не менее редким даром тончайших нюансировок и живой актерской фантазией. Фантазия - этот «вечный двигатель» актрисы - ведет ее от роли к роли, не давая повторяться. «Прошлый спектакль умер, его больше нет», - говорит она. Поэтому сколько бы раз ни танцевала она одну и ту же партию, каждый спектакль - премьера. И в каждой роли - полное самосожжение... Такая жизнь в искусстве не может быть легкой...
На моем долгом веку театрального зрителя мне выпала удача увидеть на сцене действительно великих танцовщиков и даже быть свидетельницей их творческого пути от самого начала. Среди них - Диана Вишнева.
10 июля Вишнева станцевала последний балет в этом нью-йоркском сезоне - «Ромео и Джульетту» - и в последние дни перед отъездом успела дать мне интервью специально для читателей «Русского базара».
Н.А.: Каким образом ты попала в Мариинский театр? Кто тебя пригласил?
Д.В. Все началось с конкурса в Лозанне в 1994 году, когда я еще училась в Академии балета. Тогда и произошло мое «боевое крещение»: Игорь Дмитриевич Бельский поставил мне для конкурса номер «Кармен». После конкурса Виноградов взял меня в стажеры в труппу театра, когда еще я училась в Академии. Он верил, что я буду балериной. И вдруг, когда я училась в последнем классе Академии, Виноградов мне говорит: «Приготовьте Китри в «Дон-Кихоте».
Н.А.:Сколько тебе было лет?
Д.В.: Семнадцать. Это было так неожиданно. До спектакля оставалось полтора месяца. И каждый здравомыслящий человек в школе сказал: это нереально! Но Виноградов сказал: «Попробуйте!». И он так это сказал, как будто само собой разумеется: все получится. А после спектакля он мне говорил: «Ну и шуму Вы наделали!»
Н.А.:То есть с самого начала была «не как все»?
Д.В.: С этого выступления все и началось. Но я не мечтала о роли Китри. Вообще-то я уже видела западные кассеты и мне хотелось танцевать что-нибудь совсем новое.
Н.А.: А в репертуаре театра?
Д.В.: Мне хотелось танцевать Аврору в «Спящей красавице». Еще в пятом классе школы Бельский предложил: «Возьмите четверку кавалеров, учите адажио и выход Авроры». Мальчики в этом классе еще не умели танцевать дуэт. То есть меня всегда как-то вели вперед. А тут я еще увидела кассету: Сильви Гилем танцует «Па-де-де» Обера. Меня Гилем поразила! Я обратилась к Бельскому за разрешением станцевать это па-де-де, а он мне сказал: «Ну, ты обалдела совсем!» (Это трудное па-де-де, которое танцуют мировые звезды. - Н.А.). Но разрешил. А я всегда и хотела танцевать то, что меня поражало, и то, что было трудно.
Н.А.: А когда Виноградов пригласил тебя на роль Золушки в его балете?
Д.В.: Я танцевала один раз премьеру в Корее, а затем я должна была танцевать Золушку на гастролях театра в МЕТ в 1995 году. Но перед этим я сдавала госэкзамены, заканчивала Академию. И это была большая нагрузка. У меня нога заболела. И я не смогла танцевать в Америке. Но эти гастроли были как раз переломным моментом в театре. После них пришел новый руководитель, Махар Вазиев. И я оказалась в таком странном положении... вроде бы все замечательно, но вроде бы ничего и не было. Я еще осталась и без педагога. Виноградов Ковалеву в театр приглашал, а при новом директоре этого приглашения как будто бы и не было. И я сама подошла к Ольге Ченчиковой и попросила ее со мной репетировать.
Н.А.: Как же складывались отношения с Вазиевым?
Д.В.: Вазиев всегда относится ко мне с пониманием, он видит, что я знаю, чего я хочу. Я сразу стала готовить ведущий репертуар. Никогда, естественно, не стояла в кордебалете. Я станцевала то, что я хотела, к чему меня тянуло.
Н.А.: Почему же ты сначала станцевала «Лебединое озеро» в других странах, а только в прошлом сезоне - в Мариинском театре?
Д.В.: Когда я уже стала ездить на частные гастроли в Берлин, Володя Малахов пригласил меня выступить с ним в «Лебедином озере». Я даже обрадовалась, что можно сначала станцевать Одетту/Одиллию в другом театре, а потом уже - в Мариинском. Потом я танцевала этот балет в других театрах, в прошлом сезоне - с Американским балетным театром. После этого уже Валерий Гергиев предложил мне выступить в «Лебедином озере» на открытии сезона в Мариинском.
Н.А.: Легко было танцевать в своем театре?
Д.В.: Нет, мне было трудно, но труппа мне помогала, они ко мне замечательно относятся. Потому что когда на сцене балерина, они сами от этого «заводятся», от этого повышается настроение всего спектакля.
Н.А.: Но, говорят, никто после «Лебединого озера» не пришел тебя поздравить?
Д.В.: Действительно, никто ко мне не подошел кроме Ульяны Лопаткиной. Кордебалет был в шоке, все об этом только и говорили. У нас не все знают, что такое театральная этика.
Н.А.: Мариинский театр! Там все, что выходит за рамки их стандартов, для них не существует.
Д.В.: Но я не могу быть стандартной балериной, ну, не могу, у меня не тот склад ума, не то тело, не то понимание, не то мировоззрение, если все получилось ровненько и хорошо - мне неинтересно. Так было и в детстве, и в школе: все ровно в классе сидят, а я - по-другому, все ровно руку поднимают, а я - тяну. Иначе я не могу. И мой педагог всегда меня в этом поддерживала. А танец для меня - это определенное жизненное ощущение и восприятие жизни.
Н.А.: Каким образом ты начала работать на Западе?
Д.В.: Я много ездила на гала-концерты. В Канаде (организаторы - Надя Веселова и Соломон Тенсер. - Н.А.), куда посылал нас Виноградов, я встретилась с Володей Малаховым. Мы танцевали «Видение розы». И у нас сразу возникло на сцене притяжение, и мы его почувствовали, и зрители. Хотелось и дальше танцевать вместе. Но мне никогда не хотелось уезжать из театра. Помимо текущего репертуара, у нас много стало появляться западных постановок, мне это было интересно. Здесь это все давно виденное, но для нас балеты Баланчина, Ролана Пету, МакМиллана, Форсайта стали открытием.
Н.А.: Теперь ты станцевала «Лебединое озеро» во многих странах мира. Это трудно - вот так менять редакции?
Д.В.: Трудно, как только ты начинаешь понимать, что нужно делать в этой редакции, на что больше обращать внимание, - спектакль прошел, и ты едешь танцевать следующую редакцию. В каждой редакции разный стиль, ты его должен нащупать.
Д.В.: Какую редакцию «Лебединого озера» тебе больше нравится танцевать?
Д.В.: Мне очень комфортно в балетах Патриса Барта и Юрия Николаевича Григоровича. Особенно последний акт важен, где есть красивое адажио. У нас в Мариинском театре, к сожалению, этого нет. У нас эти партии танцуют как исполнение определенных поз, канонов. В нашем спектакле целостности роли не получается, не хватает материала для этого. Нашу редакцию, мне кажется, надо уже пересматривать. Пусть американская редакция очень далека от совершенства, все равно ее интереснее танцевать.
Н.А.: Ты так эмоционально станцевала в Нью-Йорке Жизель, Манон, Джульету. Как ты готовишься, как входишь в образ?
Д.В.: Это происходит годами. Это не значит, что я перед этим спектаклем специально не готовлюсь или не настраиваюсь. Но в голове у меня определенный компьютер, там все откладывается от спектакля к спектаклю, от всех «чуть-чуть», от всех редакций, от окружения. Я работаю с огромным количеством людей, и все они мне что-то дают.
Н.А.:Так когда же ты начинаешь входить в роль?
Д.В.:Вхожу постепенно. Другое дело, что я всегда боюсь, я всегда думаю: как это будет сегодня? Как я сегодня выведу свою роль из того огромного багажа, который у меня есть? Главное, чтобы это было мое, моя реальность нереальности, чтобы я смогла передать и то время, которое в спектакле, и ощущение пластики. Я очень люблю смотреть, как танцуют другие, я при этом вижу себя, у меня перед глазами сразу встают картины: здесь надо встать так...здесь иначе...и когда я на сцене - у меня очень много экспромта, но он тоже возникает в результате того, что я нарепетировала, словом, из калейдоскопа. Иногда мне достаточно одного слова репетитора, и мне становится понятно, что надо добавить, что надо убрать.
Н.А.: Возвращаясь опять к той первой «Жизели», которую ты станцевала с Малаховым... Вот ты вышла на сцену, и возникает ли сразу импульс...Или спектакль собирается постепенно?
Д.В.: Постепенно. Другое дело, что во время спектакля вдруг кажется: что-то не складывается. Иногда это обманчивые ощущения, иногда случается какая-нибудь мелочь, которая сбивает тебя. Например, так было перед началом адажио Одиллии и Принца в «Лебедином озере». Я обычно выхожу более сдержанно. А здесь я вышла улыбаясь, потому что произошел такой казус. Мы с Хосе Кареньо перед выходом, как полагается, пожелали друг другу удачи и поцеловались, я к нему поворачиваюсь - а у него мои красные губы отпечатались во всю щеку! И уже музыка, надо выходить, а я стараюсь стереть помаду и смеюсь, но так и вышла смеясь. На сцене всякое может случиться. В нашей профессии надо быть сильным и выносливым, это не волшебная сказка, как многие думают.
Н.А.: Итак, когда же складывается спектакль?
Д.В.: В процессе репетиции. Многое зависит от партнера. Очень важно выстроить контакт с партнером, иногда это очень трудно. Мне очень важно, что делает партнер, надо знать его пластику, как он реагирует на какие-то моменты, которые мне важны. Если не так, как я привыкла, мне самой надо что-то менять.
Н.А.: С какими партнерами ты любишь танцевать?
Д.В.: Конечно, прежде всго с Малаховым, в Мариинке - с Андрианом Фадеевым, Андреем Меркурьевым, Игорем Колбом.
Окончание на стр. 63
Начало на стр. 60
Н.А.:А как проходило партнерство с Рузиматовым?
Д.В.: С Фарухом безумно тяжело было танцевать, безумно тяжело было репетировать, всегда все на таком стрессе... но на сцене все складывалось хорошо. Всегда возникал контакт, такое было партнерство, как будто танцуем на последнем пределе душевного напряжения...
Н.А.: А в Нью-Йорке с кем бы ты хотела танцевать?
Д.В.: У меня здесь много разных партнеров, но я еще слишком недолго здесь танцую, еще не было такого дуэта, чтобы я сказала: вот он!
Н.А.: А как ты выходишь из роли после спектакля, после такого напряжения...
Д.В.: Ну, не спишь потом ночь, конечно, от возбуждения. А на второй или третий день, особенно когда такая большая нагрузка, наступает не то чтобы опустошение, но начинаешь думать, что все так было ужасно, все так было не то, хочется все поменять, что сделала. Ты до спектакля как будто все решила, а после спектакля начинаешь думать: какая ты была идиотка, все надо было сделать не так... И хочется вообще все бросить. Словом, после спектакля наступает разочарование.
Н.А.: Потом проходит?
Д.В.: Проходит, особенно если впереди интересная работа.
Н.А.: Но впереди может быть тот же спектакль...
Д.В.: Все равно, никогда не бывает одинакового спектакля, потому что предыдущий уже умер.
Н.А.: Тебе нравится репертуар, который ты танцуешь в АБТ?
Д.В.: Мне вообще в Америке очень нравится. Конечно, здесь очень трудно, не сравнить ни с каким другим театром тот темп, в котором они здесь работают. Здесь я многое могу получить, чего нет нигде, это начинаешь ценить.
Н.А.: А как к тебе относится МакКензи (художественный руководитель АБТ) ?
Д.В.: Он ходит на все мои спектакли, с ним интересно работать, он всегда говорит дельные вещи. Сразу, как я приехала, он пригласил меня в кабинет поговорить о следующем сезоне, а я еще не станцевала ни одного спектакля. И сказал: «Я бы хотел, конечно, чтобы ты во всех спектаклях была занята»
Н.А.: В Берлине ты танцевала «Кольцо вокруг кольца» Бежара... Это совсем другое направление в балете. Трудно классической балерине танцевать Бежара?
Д.В.: Трудно. Я впервые танцевала босой, затем на пальцах, потом опять босой... я две партии одновременно готовила. Я ночами не спала. Каждые полчаса ходила под холодный душ, чтобы ногам было легче. Потом привыкла. Когда я стала репетировать балет Бежара, это стало для меня откровением. Мне эта работа дала такой толчок к пониманию хореографии, философии в балетном спектакле...
Н.А.: Ты столько ездишь, когда у тебя остается время для личной жизни?
Д.В.: В личной жизни я пережила сильную любовь, такую любовь, когда любишь всей душой... Но человек, которого я любила, меня предал. Ужасно тяжело, но мне помогла моя работа. Сейчас все нормально, а будет еще лучше, я в этом уверена. Я ни о чем не жалею, я свободна и полна жизни.
Н.А.: В каждой стране ты занимаешься в новом классе, система преподавания разная. Это трудно?
Д.В.: Нет, мне это очень помогает, особенно во Франции и Америке. Наша школа очень хороша, когда ты - молодой, тебе 18 лет. Тогда ее достаточно. Во Франции большое внимание обращают на стопы, в Америке - на баланс и вращение. Когда ты что-то новое познаешь, это такое счастье. Я всегда стремлюсь взять сегодня все, что жизнь дает, и использовать максимально.
Н.А.: А как в России с хореографами?
Д.В.: В театре разрешают молодым хореографам пробовать свои силы. За последние годы на меня поставил «Золушку» Алексей Ратманский, затем Пьер Лакотт - свою «Ундину», но я этот балет не станцевала: заболела перед премьерой. Но, конечно, этого мало...
Н.А: То, что тебя не сняли на DVD в «Дон Кихоте» и «Драгоценностях», а сняли какую-то начинающую девочку, - преступление.
Д.В. (смеется): Вот вы и будете все в памяти хранить.
Фото автора
Алёна, вы можете представить себя в нескольких словах?
Меня зовут Алёна Ковалёва. Мне 17 лет. Я родом из Санкт-Петербурга, Россия. В прошлом году я стала студенткой Вагановской Академии, после окончания семи классов. (Алена объясняет систему обучения, которая недавно была изменена. Раньше учились девять лет: семь лет – полное среднее профессиональное образование и два года – высшее. Теперь получение высшего образования занимает три года, из которых один год – тренинг, после чего студенты могут идти работать в театры, доучиваясь два года по свободному графику).
У кого вы учитесь в Академии?
Мой педагог в Академии – Юлия Касенкова. Но в Лозанну я приехала с Ириной Ситниковой, профессором Академии, которая преподаёт у другой участницы конкурса (Лаура Фернандес-Громова).
Академия посоветовала вам принять участие в Prix de Lausanne или это было ваше собственное желание?
На самом деле, я уже подавала заявку в прошлом году, но по определённым обстоятельствам не смогла принять участие в конкурсе. Поэтому в этом году я поговорила со своими педагогами и ректором, и они дали мне своё согласие. Конечно, каждый приезжает в Лозанну с надеждой победить в конкурсе или, по крайней мере, чтобы показаться, но для меня самое главное – это получить опыт и поработать с новыми педагогами. Преподаватели здесь другие, чем в нашей Академии.
Была ли у вас возможность поговорить о конкурсе с прошлогодними кандидатами – Еленой Соломянко и Дмитрием Задорожним?
Да! Елена сейчас работает в театре (МАМТ в Москве), но мы говорили о конкурсе. Для неё это был положительный опыт, и она дала мне несколько советов.
Какие вариации вы исполняете? И почему их выбрали?
В классике я исполняю вариацию Гамзатти из «Баядерки», а в современном танце – вариацию из «Весны священной» Ричарда Верлока. Выбор вариаций – это был компромисс между моими педагогами, но инициатива всё равно исходила от меня. Я думаю, технически вариация Гамзатти мне подходит. Мне очень интересно создать образ этой гордой принцессы. Вариация содержит довольно сложные элементы, но она очень эффектна на сцене. Что касается современной вариации, то первым для меня была музыка Стравинского, которая мне очень близка. Эта музыка очень близка русской душе! Мне также было интересно погрузиться в этот дикий мир, мир до цивилизации. Это также немного напоминает жуткий танец Избранницы. Танец, где всегда нужно быть начеку, потому что за ним опасность, и ждет смерть. Очень интересно создать такой мир на сцене.
Алёна Ковалёва, вариация Гамзатти из балета "Баядерка" (отборочный тур).
Алёна Ковалёва, вариация из балета "Весна священная" (отборочный тур).
Как вы готовились к этим вариациям? И к конкурсу в целом?
Этот год у меня очень насыщенный, потому что это мой последний год – год окончания Академии. Традиционно у нас всегда серия выступлений в «Щелкунчике» перед Новым годом. Поэтому мы начали подготовку после Нового года. У нас не было времени репетировать раньше. Я готовилась в течение двух недель, предшествовавших конкурсу. И в течение этого времени я полностью была погружена в подготовку к конкурсу.
Вы танцевали Машу – ведущую роль – в «Щелкунчике»?
Я очень высокая, и мы не нашли для меня партнера (смеется). Это не проблема в Мариинском театре, но в школе – да! Я танцевала соло в восточном танце и была в четвёрке в вальсе. А также исполняла ведущую роль в «Фее кукол» – это была премьера Академии.
Отличаются ли уроки классики в Лозанне от того, к чему вы привыкли к Академии?
Да. Конечно, здесь та же основа. Но связки, последовательность движений, которые отпечатываются в теле - всё это другое. Это интересно, потому что позже в театре нам придётся работать с разной хореографией. Это также хорошо, потому что заставляет работать мозгами, заставляет быстро соображать.
Каково ваше прошлое? Как вы познакомились с танцем?
В моей семье нет танцовщиков. Моя мама думала – хорошо, чтобы я танцевала – для тела, для спины, чтобы научиться быть изящной. Я начала ходить на уроки в частной школе. Затем мне предложили пойти на подготовительные курсы в Академию Вагановой. Мне было шесть, и когда я пришла, то увидела, как люди плакали, все это меня немного шокировало. Мне было страшно, но в итоге меня приняли. Я ходила на курсы и постепенно стала получать удовольствие от танца. Эти подготовительные курсы длились три года, а потом в десять лет я поступила в Академию, где и продолжаю учиться.
О чем вы мечтаете после школы? Хотите присоединиться к Мариинскому театру?
Я еще не знаю. Конечно, Мариинский дорог моему сердцу. С малолетства я знаю эту сцену, и сейчас мы танцуем на ней. Но я бы хотела найти театр, который был бы заинтересован во мне, в моей личности. Я хочу, чтобы кто-нибудь нашёл во мне что-то особенное, что позволило бы мне расти дальше.
Вы не боитесь затеряться в кордебалете?
Нет, не боюсь. Но я хочу, чтобы в театре, куда я приду, люди действительно хотели бы работать со мной.
Есть ли балеты или роли, о которых вы мечтаете?
В классическом балете – конечно, «Лебединое озеро», еще я хотела бы станцевать в балете «Юноша и смерть».
Есть ли балерины, которые вам нравятся, которые вас вдохновляют больше всего?
Ульяна Лопаткина!
Источник и оригинал интервью на французском языке: dansomanie.net 5 февраля 2016 г.
Фото: Грегори Батардон и sophia (dansomanie.net)
Репетиции дни напролет, боли в суставах, диеты и вечерний выход на сцену
. Жизнь балерин - это пот и кровь. Но несмотря на это, все они готовы посвятить себя любимому делу. РИА Новости провело целый день с балериной Большого театра Аленой Ковалевой.
Я встаю обычно в 9, чтобы к началу 11 утра быть в театре. На завтрак я ем овсяную кашу. Порция, наверное, размером с кулак. Питаться нужно хорошо, ведь необходимы силы, чтобы выдержать всю нагрузку. Я, например, очень люблю сладкое. И у меня нет как таковой диеты. Но если я чувствую, что нужно похудеть, то урезаю что-то, это позволяет прийти в форму. Я регулирую это самостоятельно. Конечно, взвешиваюсь, но не каждый день.
В течение дня я ем три раза, но иногда из-за репетиций не успеваю, и тогда приходится перехватывать что-то на ходу. Иногда так бегаешь весь день, уже готова съесть и бутерброд, и пирожок. Но при такой нагрузке очень многое сгорает само. Мы можем иногда позволить себе больше, чем многие думают.
В театре мой день начинается с класса. Это как урок: мы разогреваемся, отрабатываем движения, готовимся к рабочему дню. Дальше начинаются репетиции - сольные, общие, кордебалетные, постановочные (это когда готовится спектакль). Сегодня, например, у меня класс и четыре репетиции. И это не предел, бывает и больше.
Длительность каждой репетиции разная: это может быть и 30 минут, и два часа. Сегодня у меня сольная репетиция на два часа, затем постановочная - еще полтора часа. И потом еще одна на 40 минут.
Репетируем мы с педагогами. Но в каждом зале установлены камеры, по которым за репетициями наблюдает руководитель балетной труппы (Махар Вазиев. - Прим. ред.) Он может позвонить по специальному внутреннему телефону и дать какие-то рекомендации педагогу или может прийти в зал.
Вечером сегодня в театре спектакль, но я не танцую. Вечером дома стараюсь отдыхать. Ложусь спать, как получается. Если после репетиций, то часов в 10, если есть спектакль, то в 11 вечера.
Конечно, иногда не хватает времени на отдых
У нас один выходной в неделю - это понедельник, когда театр традиционно не работает. Если есть интересные премьеры в других театрах или же гастроли, то, конечно, интересно пойти посмотреть. Но вообще стараюсь в этот день отдыхать. Люблю гулять. Москва - новый для меня город, я первый год здесь живу и не жалею, что переехала. Здесь театр, который я люблю, работа, много возможностей.
МОСКВА, 3 июл — РИА Новости, Анна Кочарова. Репетиции дни напролет, боли в суставах, диеты и вечерний выход на сцену. Жизнь балерин — это пот и кровь. Но несмотря на это, все они готовы посвятить себя любимому делу. РИА Новости провело целый день с балериной Большого театра Аленой Ковалевой.
Я встаю обычно в 9, чтобы к началу 11 утра быть в театре. На завтрак я ем овсяную кашу. Порция, наверное, размером с кулак. Питаться нужно хорошо, ведь необходимы силы, чтобы выдержать всю нагрузку. Я, например, очень люблю сладкое. И у меня нет как таковой диеты. Но если я чувствую, что нужно похудеть, то урезаю что-то, это позволяет прийти в форму. Я регулирую это самостоятельно. Конечно, взвешиваюсь, но не каждый день.
В течение дня я ем три раза, но иногда из-за репетиций не успеваю, и тогда приходится перехватывать что-то на ходу. Иногда так бегаешь весь день, уже готова съесть и бутерброд, и пирожок. Но при такой нагрузке очень многое сгорает само. Мы можем иногда позволить себе больше, чем многие думают.
В театре мой день начинается с класса. Это как урок: мы разогреваемся, отрабатываем движения, готовимся к рабочему дню. Дальше начинаются репетиции — сольные, общие, кордебалетные, постановочные (это когда готовится спектакль). Сегодня, например, у меня класс и четыре репетиции. И это не предел, бывает и больше.
Длительность каждой репетиции разная: это может быть и 30 минут, и два часа. Сегодня у меня сольная репетиция на два часа, затем постановочная — еще полтора часа. И потом еще одна на 40 минут.
Репетируем мы с педагогами. Но в каждом зале установлены камеры, по которым за репетициями наблюдает руководитель балетной труппы (Махар Вазиев. — Прим. ред.) Он может позвонить по специальному внутреннему телефону и дать какие-то рекомендации педагогу или может прийти в зал.
Сейчас я готовлю партию Одетты-Одилии для "Лебединого озера" (у меня будет спектакль осенью), и он как раз заходил во время репетиции.
Вообще, если я готовлю какую-то партию, то могу иногда прямо на улице начать что-то напевать, пританцовывать, делать какие-то движения головой. А иногда просто хочется в транспорте спину разогреть, похрустеть косточками. Люди, конечно, могут что-то не то подумать!
В моей сумке всегда есть две пары пуант (основные и запасные), пластырь и тонкая сетка, которой можно забинтовать палец, чтобы не стирался. На репетицию мы всегда приходим в разогревочной одежде, в носках и постепенно, когда мышцы разогреваются, это снимаем.
Пуанты мы подбираем индивидуально. Есть много разных фирм и моделей, так что выбрать можно. Я танцую на пуантах, в которых пластиковая стелька, за счет этого они долговечны, их можно даже стирать. Правда, периодически меня тянет экспериментировать, и я начинаю пробовать другие модели.
На пуанты нужно самой пришивать ленточки и резинки, которые держат стопу. Необходимо определить правильное место, чтобы тебе было удобно. Некоторые обшивают пятачок, кончик пуант, на который мы встаем во время танца. Это нужно, чтобы он не скользил.
На каждую пару я трачу часа два, это довольно долго. В месяц в среднем я использую одну пару. Это, конечно, зависит от количества репетиций.
Я танцую в Большом театре первый сезон. Я закончила Академию Русского балета им. А.Я. Вагановой. В этом учебном заведении совмещено общее и профессиональное образование. Три года ходила в подготовительный класс, ездила три раза в неделю на занятия. Поступила, когда мне было 10, и училась там 8 лет. Все занятия идут вперемешку, мы проводили там целые дни. Например, после репетиции могла быть математика. Это даже хорошо, есть какая-то смена деятельности, приходишь отдохнуть.
© Фото предоставлено пресс-службой Большого театра Балет "Этюды"
© Фото предоставлено пресс-службой Большого театра
В детстве мама отдала меня на хореографию, чтобы была хорошая осанка, грация. Оттуда стали направлять в Вагановскую академию. Я помню, как мы пришли на просмотр перед подготовительным классом. Там была толпа народа, бешеный ажиотаж. У нас проверяли физические данные, смотрели нас. Тем, кто поступил, выдали талончики. И все выбежали, стали спрашивать, взяли или нет? Я тогда не очень понимала, куда я пришла, к чему это все приведет. Сначала сказала маме, что не пойду туда учиться, потому что там все ненормальные. Но она уговорила меня попробовать. И в потом с каждым разом мне нравилось все больше.
Иногда конечно становилось тяжело, опускались руки. Но балет, мне кажется, это как болезнь. Это жизнь, которая тебя забрала и больше не отпустит. Ты миришься с любыми сложностями, готова все перетерпеть ради будущего и ради достижения цели.
Вечером сегодня в театре спектакль, но я не танцую. Вечером дома стараюсь отдыхать. Ложусь спать, как получается. Если после репетиций, то часов в 10, если есть спектакль, то в 11 вечера. Конечно, иногда не хватает времени на отдых.
У нас один выходной в неделю — это понедельник, когда театр традиционно не работает. Если есть интересные премьеры в других театрах или же гастроли, то, конечно, интересно пойти посмотреть. Но вообще стараюсь в этот день отдыхать. Люблю гулять. Москва — новый для меня город, я первый год здесь живу и не жалею, что переехала. Здесь театр, который я люблю, работа, много возможностей.
М еня выгуляли на балет, за приятное общение ヅОказалось, что в этот вечер дают тройчатку George Balanchine - не самый лучший материал для того, чтобы проинспектировать положение дел в балетной труппе Большого театра.
В последнее время из резервации «друзей балета»
доносятся ужасные слухи по самым разным поводам и главным яблоком раздора оказалась артистка Янгуразова, которая без их рекомендации прорвалась в Балерины. Тут уж на орехи досталось всем, вплоть до «добро пожаловать махархасаныч»
. Можно ли себе такое безорбразие представить, когда на том же форуме, чтобы получить «очередное звание» надо, типа,
от корды
пройти по всем этапам, подлизывая и подмазывая / ругаясь и оплёвывая, для того, чтобы совет модераторов утвердил кандидатуру.
А тут?! - Наглость просто неслыханная!
Cпасти театр во мнении истинных ценителей балета может ловкий ход, который предприняла лучшая половина гендиректора, дав согласии прийти на заклание в Бахру и пообщаться, скорей всего, на все ту же вечную тему
— доколе ГАБТ будет работать на спекулей всех мастех, т к ремешки во второй тысяче, надетые на явившегося к 5-ти утра балетомана, врядли дадут ему право бюджетно посетить вожделенный «Щелкунчик» с пока еще не примами Тихомировой или Кретовой.
Приятный вечер им. Баланчина в зеленом цвете мною не был проинспектирован и что там происходило рассказать не смогу. Тем более, что между нами, любителями балета, говоря, Изумруды - скучища смертная и никакая даже супер романтическая étoile это действие не оживит никогда. Оно на подпевке .
Ч
то касается Рубинов, мимо которых не прошла ни одна кривоногая балерина мира, пришлось охватить взглядом.
И вот что приходится констатировать—в этом флотском борще плавают обломки кораблекрушения
Маски удовольствия и глубокого и полного удовлетворения на лицах исполнителей почему-то не вызывали доверия…
Почему-то именно в этом произведении раскрылась вся тяжесть и неприятность труда балетных артистов. Необходимость высоко задирать ноги, держать темпоритм, принимать идиотские позы с не менее идиотским оскалом - кому ж это легко?!ヅ
Смотреть тоже непросто, это надо еще иметь характер и кураж, которого у меня давно нет . Ну, да, интересно конечно, когда у танцовщицы такой размер ноги, как у Париенко … тут можно подумать на тему, а что было бы с АлексанСергеичем , если бы он увидел такую красоту..? Не иначе, как инфаркт микарда ヅ
✑ Все понятно, любая труппа, а тем более труппа БТ, нуждается в смене поколений.
Понятно, что каждое следующее поколение хуже предыдущего, но не до такой же степени …
Собственно, про Рубины пора заканчивать, п ч если взяться развозить про стиль исполнения , про который, похоже ни сном / ни духом, ни исполнители / ни педагоги, то на Бриллиантах буквы закончатся. А именно в них дебютировала выпускница вагановского училища Алёна Ковалева , (должна была в паре с Козловым, но он слился; вместо него вышел Волчков )
Алёна Ковалева - Александр Волчков
То, что кордебалет нарядился в перчатки, тем самым (наверное) подчеркивая имперский стиль самого дорогого камня в короне балетной трёшки, особого блеска и шарма артисткам не добавило. И все дальнейшие действия кордебалета и 4-ки солистов являли собой достаточно индифферентное отношение ко всему тому, что сочинил Мистер Би
. Балет идет давно, особо следящих нет за ним, судя по всему, и вполне справедливо основной интерес был связан с главной солисткой.
.
Если сравнивать этот дебют с дебютом еще одной из СПб
, в свое время просто таки затребованной бывшим худруком на столичные подмостки,— ну так их рядом не поставить.
В Ковалёвой конечно еще чувствуется выпускница
, но там все данные в разы интереснее, чем было когда с кем-то
. Хорошая форма, красивое привлекательное лицо; по первому выступлению в таком балете можно судить о музыкальности, которая несомненно есть, о танцевальной кантилене, о чистоте линий и красоте поз - всего того, чего не помню когда последний раз дебютировало
в прославленной труппе.
Вероятно еще, что удачно выбран спектакль для первого балеринского выступления - балет одноактный, не оч сложный и данные хорошо ложатся на сочинение Баланчина.
Т ч махархасаныч
административно выступил вполне достойно.
- Портфолио воспитателя детского сада (ДОУ): как сделать, положение, примеры, шаблоны, образцы оформления скачать бесплатно Системность повышения квалификации
- в помощь педагогу внеклассной работы
- Сборник кроссвордов по истории Кроссворд по истории 7
- Конспект занятия по Изо (Рисованию) на тему:" Как я провел лето"